Этнос на первичном, еще биологическом уровне, объединяется языком.
Язык — это все:
ум, философия, связи людей, религия, все, все, все данного народа.
Каждый народ должен хранить свой язык во всем его многообразии как зеницу ока,
потому что без языка нет народа, и растворение и исчезновение народов начинается
с упрощения и растворения его языка.
Тексты в высокой интеллектуальной, художественной и нравственной формах отражают весь предыдущий путь данного народа, то есть его историю и легенды, по-сегодняшнему — программы или коды.
Рачительный народ должен придавать своим текстам, как и переводам на свой язык лучших текстов других народов, сакральный статус и хранить их как величайшие ценности.
По-другому можно сказать, что эти тексты есть разум и сознание народа, и они должны быть в постоянном употреблении, если этот народ не хочет сойти с ума, а после этого просто сойти на нет.
// Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
А мы летели вскачь — они за нами влёт,
Расковывались кони — и горячие подковы
Летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдёт.Увёртливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы, и мысли на бегу,
А ветер дул — и расплетал нам кудри,
И распрямлял извилины в мозгу.Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чём,
А — Время подскакало, и Фортуна улыбалась,
И сабли седоков скрестились с солнечным лучом;
Седок — поэт, а конь — Пегас,
Пожар померк, потом погас,
А скачка разгоралась.Ещё не видел свет подобного аллюра —
Копыта били дробь, трезвонила капель.
Помешанная на крови слепая пуля-дура
Прозрела, поумнела вдруг — и чаще била в цель.И кто кого — азартней перепляса,
И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.Удача впереди и исцеление больным.
Впервые скачет Время напрямую — не по кругу.
Обещанное завтра будет горьким и хмельным…
Легко скакать — врага видать,
И друга тоже… Благодать!
Судьба летит по лугу! Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —
Замешкалась она, забыв махнуть косой, —
Уже не догоняли нас и отставали пули…
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?! //
В.С.Высоцкий
История написания текста, со слов автора:
«Эта песня, которую вы только что слышали, это из нового фильма Одесской киностудии. Картина эта называется «Забудьте слово “смерть”» Вот. У меня перед ними было обязательство: чтобы я до выхода фильма эту песню не пел. Вот. Но так как эта песня, по-моему, не попала в картину — они для неё места не нашли,— значит, они свои обязательства не выполнили. И я тоже считаю себя вправе её уже исполнять на зрителях. Песня эта называется «Пожары». 1977
// Ты есть!- природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить //
Г.Р.Державин.
Стихотворения. 1784
Издательство "РАДОСТЬ"
ОДЕССА, 2007
// Я не уверен, что выражение «пришел в себя» вполне подходит. Я с детства ощущал какую-то стыдливую двусмысленность:
кто именно пришел? Куда пришел?
И, что самое занимательное, откуда?
С возрастом я понял, что на самом деле слова «прийти в себя» означают «прийти к другим», потому что именно эти другие с рождения объясняют тебе, какие усилия ты должен проделать над собой, чтобы принять угодную им форму //
Виктор Пелевин,
Чапаев и Пустота, 1996
// Он вскочил и взглянул на меня с красноречивым вопросом в глазах.
-- Да они все здесь убийцы!
-- крикнул я.
-- Полный бриг душегубов! С одним мальчиком они уже расправились. Теперь ваш черед.
-- Ну-ну, -- сказал он.
-- Я пока еще не дался им в руки.
-- Он смерил меня любопытным взглядом.
-- Будешь драться на моей стороне?
-- Буду! -- горячо сказал я.
-- Я-то не вор и не убийца. Я буду с вами. -
- Тогда говори, как тебя зовут.
-- Дэвид Бэлфур, -- сказал я и, решив, что человеку в таком пышном мундире должны быть по душе пышные титулы, прибавил, впервые в жизни:
-- Из замка Шос. Он и не подумал усомниться в моих словах, ибо шотландский горец привык видеть родовитых дворян в тяжкой бедности, но у него самого поместья не было, и мои слова задели в нем струнку поистине ребяческого тщеславия.
-- А я из рода Стюартов, -- сказал он, горделиво выпрямившись.
-- Алан Брек -- так меня зовут. С меня довольно того, что я ношу королевское имя, уж не взыщи, если я не могу пришлепнуть к нему на конце пригоршню деревенского навоза с громким названием. И, отпустив мне эту колкость, словно речь шла о предмете первостепенной важности, он принялся обследовать нашу крепость. Кормовая рубка была построена очень прочно, с таким расчетом, чтобы выдержать удары волн. Из пяти прорезанных в ней отверстий только верхний люк и обе двери были достаточно широки для человека. Двери к тому же наглухо задвигались: толстые, дубовые, они ходили взад и вперед по пазам и были снабжены крючками, чтобы по мере надобности держать их открытыми или закрытыми. Ту, что стояла сейчас закрытой, я запер на крюки, но когда двинулся "к другой, Алан меня остановил.
-- Дэвид... -- сказал он.
-- Что-то не держится у меня в голове название твоих земельных владений, так уж я возьму на себя смелость говорить тебе просто Дэвид... Самое выигрышное условие моего оборонительного плана -- оставить эту дверь открытой.
-- Закрытой она будет еще выигрышнее, -- сказал я.
-- Да нет же, Дэвид. Пойми, лицо у меня одно. Пока эта дверь открыта, и я стою к ней лицом, большая часть противников будет прямо передо мной, а это для меня выгодней всего. Он дал мне кортик -- их было несколько на стойке, помимо ружей и пистолетов, и Алан придирчиво выбрал один, покачивая головой и приговаривая, что в жизни не видывал такого скверного оружия. Затем он усадил меня за стол с пороховым рогом и мешочком, набитым пулями, и, свалив передо мной пистолеты, велел заряжать все подряд. -- Для прирожденного дворянина, позволь заметить, это будет получше занятие, чем выскребать миски и подавать выпивку просмоленной матросне. Потом он встал посреди рубки лицом к двери и, обнажив свою длинную шпагу, попробовал, хватит ли места, чтобы ею управляться. -- Придется работать только острием, -- сказал он, вновь качая головой. -- А жаль, тут не блеснешь, у меня как раз талант к верхней позитуре. Ну, хорошо. Ты продолжай заряжать пистолеты да слушай, что я буду говорить //
Роберт Луис Стивенсон.
Похищенный, или Приключения Дэвида Бэлфура
Kidnapped, 1886
Изд. "Правда", Москва, 1981 г.
OCR Палек, 1998 г.
Corrected: Дмитрий Уваров
// Да, мир кончился. То есть он еще есть, но ему конец. Я – у конца света. Пылинка на ветру. Конец мира, как мы его себе представляем. Yet another brick in the wall. Звучит солидно и торжественно, но на самом деле здесь все не так. Мрачно, уныло и тихо, пахнет так, словно в полумиле отсюда горят автомобильные шины.
Давайте-ка я опишу вам недвижимость, что еще сохранилась до сего дня – спустя год после того, как мир кончился. Во-первых, безмолвие – ни шума машин, ни голосов, ни музыки. Театральные занавесы истерты и истрепаны, как выношенные сверх меры рубашки. Бесконечные колонны легковых машин, грузовиков и автобусов оседлали плечи дорог, груженные скорбной поклажей – истлевшими скелетами. По всему миру падают и обрушиваются внутрь себя дома; пианино, подушки, микроволновые печи проваливаются сквозь этажи, обнажая деньги и любовные письма, спрятанные в тайниках под полами. У лекарств и продуктов по большей части вышел срок годности. Мир снаружи терзают дожди и время от времени освещают молнии. Конечно, везде полыхают пожары, а погода становится все более непредсказуемой.
В пригородах, вроде тех, где я вырос, улицы растворяются в быстро наступающей растительности; вьюнки и лианы опутывают дороги, не тревожимые больше шинами «шевроле-камаро». Беззвучно провисают струны теннисных ракеток, убранных в темные шкафы. Десять миллионов картин падают с десяти миллионов стен; с дорожных знаков слезает краска, они покрываются ржавчиной. Бродят стаи голодных собак.
Попавший сейчас на Землю увидел бы уснувшее вечным сном тысячелетие торжества машин и механизмов. Соборы рушатся столь же легко, как биржи.
Лишенные энергии затонувшие подводные лодки льнут ко дну, и ближайший миллиард лет им предстоит лишь копить на себе морской ил. Снег в городах не убран, лежит сугробами; молчат музыкальные автоматы в кафе и барах; классные доски навек остались исписанными. Не закрыты компьютерные программы и базы данных; провода свисают со столбов, словно длинные волосы.
Но как меня-то сюда занесло? И сколько мне еще тут околачиваться? Чтобы узнать это, придется поговорить о моих друзьях. Они тоже здесь – где кончается мир. Они тоже оказались в этом самом месте – мои друзья, которые взрослели все то время, что я оставался молодым.
Вопрос: поступил бы я так же снова? Несомненно. Хотя бы потому, что на этом пути я чему-то научился. Большинство людей ничему не учатся на своем пути. А если им и удается во что-то въехать, они имеют обыкновение забывать выученное, когда это оказывается выгоднее. Большинство, даже получив второй шанс, благополучно похеривает его. Это – один из основополагающих законов мироздания, и ничего ты тут не поделаешь. Люди, я это сам заметил, умудряются почти ни во что не врубиться и с третьего раза, уже потратив понапрасну огромное количество времени, денег, энергии, большую часть молодости, да и всего остального – сами можете перечислить. И все-таки они чему-то учатся, что в конце концов просто замечательно //
Коупленд, Дуглас.
К73 Пока подружка в коме
Girlfriend in a Coma
пер. с англ. В. Правосудова
© Douglas Coupland, 1998
© Перевод. В. Правосудов, 2017
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017